Неточные совпадения
Но нет, не
патриотизм и не первое
чувство суть причины обвинений, другое скрывается под ними.
— «У нас, русских, нет
патриотизма, нет
чувства солидарности со своей нацией, уважения к ней, к ее заслугам пред человечеством», — это сказано Катковым.
И в нашей литературе указывали на то, что немцы обнаружили не только жестокость и волю к господству и насилие, но и
чувство долга,
патриотизм, огромную самодисциплину, способность к самопожертвованию во имя государства, что само зло делают они, оставаясь верными моральному категорическому императиву.
Новгородский предводитель, милиционный [участник ополчения 1812 г. (от лат. militia).] дворянин, с владимирской медалью, встречаясь со мной, чтоб заявить начитанность, говорил книжным языком докарамзинского периода; указывая раз на памятник, который новгородское дворянство воздвигнуло самому себе в награду за
патриотизм в 1812 году, он как-то с
чувством отзывался о, так сказать, трудной, священной и тем не менее лестной обязанности предводителя.
Война 1812 года сильно развила
чувство народного сознания и любви к родине, но
патриотизм 1812 года не имел старообрядчески-славянского характера.
Православие славянофилов, их исторический
патриотизм и преувеличенное, раздражительное
чувство народности были вызваны крайностями в другую сторону. Важность их воззрения, его истина и существенная часть вовсе не в православии и не в исключительной народности, а в тех стихиях русской жизни, которые они открыли под удобрением искусственной цивилизации.
— Но ведь это логически выходит из всех твоих заявлений! Подумай только: тебя спрашивают, имеет ли право француз любить свое отечество? а ты отвечаешь:"Нет, не имеет, потому что он приобрел привычку анализировать свои
чувства, развешивать их на унцы и граны; а вот чебоксарец — тот имеет, потому что он ничего не анализирует, а просто идет в огонь и в воду!"Стало быть, по-твоему, для
патриотизма нет лучшего помещения, как невежественный и полудикий чебоксарец, который и границ-то своего отечества не знает!
Он всё расспрашивал его, что делает государь и военный министр, и рассказывал ему с ненатуральным восторгом подвиги храбрости, свершенные в Севастополе, жалел о том, как мало встречаешь
патриотизма, и какие делаются неблагоразумные распоряжения и т. д., вообще выказывал много знания, ума и благородных
чувств; но почему-то всё это казалось Володе заученным и неестественным.
— О! это ужасный народ! вы их не изволите знать, — подхватил поручик Непшитшетский, — я вам скажу, от этих людей ни гордости, ни
патриотизма, ни
чувства лучше не спрашивайте. Вы вот посмотрите, эти толпы идут, ведь тут десятой доли нет раненых, а то всё асистенты, только бы уйти с дела. Подлый народ! — Срам так поступать, ребята, срам! Отдать нашу траншею! — добавил он, обращаясь к солдатам.
— Конечно, милостивые государыни,
патриотизм вещь всегда ценная и возвышенная, и ваши
чувства, барыни, достойны всякого почтения. Но извините: закон есть закон, и устав есть устав. И потому прошу вас удалиться с лагерной линейки.
Теперь уже не воюют из-за того, что один король не исполнил учтивости относительно любовницы другого, как это было при Людовике XIV; но, преувеличивая почтенные и естественные
чувства национального достоинства и
патриотизма и возбуждая общественное мнение одного народа против другого, доходят, наконец, до того, что становится достаточным того, чтобы было сказано, — хотя бы известие и было неверно, — что посланник вашего государства не был принят главой другого государства, для того чтобы разразилась самая ужасная и гибельная война из всех тех, которые когда-либо были.
«Положим даже, — рассуждал он, — что и в Елене этот польский
патриотизм прирожденное ей
чувство, спавшее и дремавшее в ней до времени; но почему же она не хочет уважить этого
чувства в другом и, действуя сама как полька, возмущается, когда князь поступает как русский».
Ему казалось, что весь этот польский
патриотизм, как бы по мановению волшебного жезла снишедший на Елену, был, во-первых, плодом пронырливых внушений Жуквича и, во-вторых, делом собственной, ничем не сдерживаемой, капризной фантазии Елены, а между тем, для удовлетворения этого, может быть, мимолетного желания, она требовала, чтобы князь ломал и рушил в себе почти органически прирожденное ему
чувство.
Сосипатра. Вот видите ли! Я бы должна была молчать из
чувства местного, так сказать, губернского
патриотизма; потому что то, о чем мы разговаривали, нисколько не сделает нам чести, то есть главным образом нашей молодежи.
Англичанин или американец, не крича о том, что его, например, служебная деятельность необходима для поддержания государства и для блага народа, — никогда, однако, не продаст своего служебного долга ради личной выгоды: это запрещается ему
чувством его
патриотизма.
Конечно, это скудная пища для деятельного
патриотизма Инсарова; но он свое пребывание в Москве и не считает еще настоящею жизнью, свою слабую деятельность не считает удовлетворительною даже для своего личного
чувства.
Если в старину, когда каждый народ подчинялся одной неограниченной власти своего верховного обоготворяемого владыки и представлялся сам себе как бы островом среди постоянно стремящегося залить его океана, если тогда
патриотизм и имел смысл и представлялся добрым делом, то в наше время, когда пережитое уже народами
чувство требует от людей прямо противоположного тому, чего требует их разум, нравственное
чувство, религия — признания равенства и братства всех людей,
патриотизм не может представляться не чем иным, как только самым грубым суеверием.
Рассудок, обстоятельства, отец,
патриотизм, все было против этого
чувства.